(греч. Pronoia) в дохристианской философии общая зависимость нашего мира от высшего: Промысл, во-первых, вводит в рамки мирового бытия то, что из него выпадает в силу самообособления и самоутверждения каждого единичного бытия, а, во-вторых, обеспечивает покровительство свыше тем душам, которые становятся на путь добра и духовного восхождения. Промысл, как думали, заранее предусмотрел появление зла и *древней дерзости* самоутверждения и принял их как нечто необходимое в мироздании и полезное для гармонии мира, поэтому мудрый должен понимать, что Промысл из любого зла извлекает какое-нибудь добро. Действие Промысла ограничивается здесь, однако, только функцией космического регулирования, осуществляемой (если перейти на христианскую точку зрения) в падшем мире путем примирения со злом и без всякого стремления выводить мир за пределы его греховности. Короче, Промысл античный не спасает. Решающая для спасения мира роль победы Христа над грехом отличает древний языческий Промысл от Провидения в христианской мысли.
(греч. Pronoia) в дохристианской философии общая зависимость нашего мира от высшего: Промысл, во-первых, вводит в рамки мирового бытия то, что из него выпадает в силу самообособления и самоутверждения каждого единичного бытия, а, во-вторых, обеспечивает покровительство свыше тем душам, которые становятся на путь добра и духовного восхождения. Промысл, как думали, заранее предусмотрел появление зла и *древней дерзости* самоутверждения и принял их как нечто необходимое в мироздании и полезное для гармонии мира, поэтому мудрый должен понимать, что Промысл из любого зла извлекает какое-нибудь добро. Действие Промысла ограничивается здесь, однако, только функцией космического регулирования, осуществляемой (если перейти на христианскую точку зрения) в падшем мире путем примирения со злом и без всякого стремления выводить мир за пределы его греховности. Короче, Промысл античный не спасает. Решающая для спасения мира роль победы Христа над грехом отличает древний языческий Промысл от Провидения в христианской мысли.